Ю.А. Шичалин. Платон

 

ПЛАТОН (427-347), древнегреческий мыслитель, наряду с Пифагором, Парменидом и Сократом — родоначальник европейской философии, глава философской школы Академия.

 

Биографические данные

Платон — представитель аристократического семейства, принимавшего активное участие в политической жизни Афин (род отца Аристона по преданию восходил к мифическому царю Кодру; среди предков матери Периктионы — законодатель Солон; после победы спартанцев в Пелопоннесской войне дядя Платона Хармид — один из Десяти ставленников Лисандра в Пирее в 404-403, Критий — один из Тридцати тираннов в Афинах). Платон получил традиционное для аристократического юноши хорошее воспитание (физическое и мусическое). В юности Платон слушал софиста гераклитовской ориентации Кратила, в 20 лет знакомится с Сократом, начинает начинает регулярно посещать его беседы и отказывается от реальной политической карьеры (хотя как философ всю жизнь занимался проблемами государства и законодательства). Его нрав отличается крайней застенчивостью и замкнутостью. После смерти Сократа (399) Платон уезжает в Мегары. Принимает участие в Коринфской войне, в походах в Танагру (395), и Коринф (394). В 387 посещает Южную Италию (Локры Эпизефирские — родину древнейших записанных законов Залевка, хранившие аристократическую ориентацию, имевшие политическое влияние в Южной Италии и тесно связанные с Сицилией; из Локров происходит пифагореец Тимей, именем которого назван знаменитый диалог Платона, и вообще все путешествие задумывалось прежде всего ради знакомства с пифагорейцами) и Сицилию (Сиракузы), где знакомится с Лионом, приближенным правителя Сиракуз Дионисия I. Знакомство с Дионом, попавшим под обаяние личности Платона и его образа мыслей, предопределило впоследствии еще две поездки Платона в Сицилию (в 367-366 и в 361), — что представляло собой своеобразный эрзац политической деятельности, но приносило самые настоящие опасности, заботы и огорчения. Дион, занимавшийся политикой реально, был убит своими политическими соперниками в 354 году. Возможно (хотя и менее вероятно), Платон в побывал и в Кирене (сев. Африка), где жил геометр Феодор.

 

Школа Платона

Согласно ряду свидетельств, Платон по возвращении из Сицилии (387) основал свою философскую школу в Академии. Использование общественных гимнасиев для занятий разного рода науками и ораторским искусством было обычным для Афин V-IV веков. Вероятнее всего «школа Платона» как автономная институция со своим распорядком жизни и занятий формировалась постепенно, о чем свидетельствуют и сочинения Платона. По названию гимнасия школа Платона также стала именоваться Академией. Это была частная институция, созданная по инициативе Платона и поддержанная его учениками и последователями. Среди принадлежавших к платоновскому кружку — его племянник Спевсипп, ставший во главе Академии после смерти Платона, Ксенократ, третий схоларх Академии, знаменитый математик и астроном Евдокс Книдский, остававшийся во главе школы во время второй поездки Платона в Сицилию. В 366 году в Академии появляется Аристотель и остается там вплоть до смерти Платона в 347 году.

 

Сочинения

До нас дошло издание сочинений Платона, предпринятое пифагорейцем Трасиллом Александрийским, придворным астрологом императора Тиберия (+37), разбитое на тетралогии по образцу Деркиллида (II-I в. до Р.Х.?): упоминание Варрона (De Lingua Latina 7, 37) о «Федоне» как о «четвертом диалоге» восходит, возможно, к изданию Деркиллида, написавшего также сводку из 11 книг о платоновской философии (Simpl. In Phys., p. 247, 31ff.), помимо того Альбин (Введение 4-5) свидетельствует, что Деркиллид делил сочинения Платона на тетралогии. Именно это издание сохранено традицией и известно нам.

I. «Евтифрон», «Апология Сократа», «Критон», «Федон».

II. «Кратил», «Теэтет», «Софист», «Политик».

III. «Парменид», «Филеб», «Пир», «Федр».

IV. «Алкивиад I», «Алкивиад II», «Гиппарх», «Соперники».

V. «Феаг», «Хармид», «Лахет», «Лисид».

VI. «Евтидем», «Протагор», «Горгий», «Менон».

VII. «Гиппий Больший», «Гиппий Меньший», «Ион», «Менексен».

VIII. «Клитофонт», «Государство», «Тимей», «Критий».

IX. «Минос», «Законы», «Послезаконие», «Письма».

В ряде рукописей к ним прибавлены тексты, которые еще в античности не признавались платоновскими: «Определения» и (с пометкой: «подложные») «О справедливом», «О добродетели», «Демодок», «Сизиф», «Эриксий», «Аксиох». В списке сочинений Платона у Диогена Лаэртия (III 62) приведено название еще ряда диалогов, из которых (в некоторых рукопиcях Платона и Лукиана) дошел текст диалога «Алкиона». Афиней XI 506 говорит о платоновском диалоге «Кимон», помимо 13 писем издания Трасилла сохранились другие, приписываемые Платону; помимо этого Платону приписывается 32 эпиграммы. Весь этот корпус текстов начиная подвергался критическому рассмотрению с точки зрения их подлинности и хронологии еще в античности. Из 34 диалогов списка Трасилла Диоген Лаэртий считал неподлинными «Послезаконие», «Алкивиада II», «Гиппарха» и «Соперников». Современные исследователи подвергают сомнению подлинность также и ряда других диалогов

В 19 в. — по образцу гомеровского — возикает «платоновский вопрос», история котрого рассмотрена в работе Тигерстедта (1977). Результаты почти двухвекового изучения «платоновского вопроса» сведены в работе X. Теслефа (1982). По Теслефу, все диалоги платоновского корпуса (кроме «Алкивиада II», «Аксиоха», «Алкиона» и «Определений») были написаны в Академии при жизни и под влиянием (более или менее непосредственным) П.; до основания Академии П. написал только «Апологию» и начал работать над «Государством», до 2-й сицилийской поездки П. занят «Государством», а параллельно пишет (и перерабатывает) диалоги «Горгий», «Менексен», «Протагор», «Менон», «Федон», «Пир», «Эвтидем», «Лисид», «Хармид», «Теэтет», «Кратил»; в это же время в академическом кругу создаются «Клитофон», «Критон», «Лахет», «Алкивиад I», «Феаг», «Гиппий Меньший», «Ион», «Соперники», «Эриксий», «Эвтифрон»; между 2-й и 3-й сицилийскими поездками П. завершает «Государство», начинает «Законы» и пишет «Парменида»; после 3-й сицилийской поездки, преимущественно занимаясь «Законами», П. написал «Тимея» и «Крития», «Софиста» и «Политика», «Седьмое письмо», а также «Филеба»; в это же время в академическом кругу создаются «Гиппий Больший», «Гиппарх», «Сизиф», «Минос», «Демодок», «Письма», «О добродетели», «О справедливости».

Схема Теслефа носит гипотетический характер, однако удобную модель, позволяющую исторически достоверно представить эволюцию платоновского творчества в тесной связи со школьным бытом Академии. Исключительность места П. в истории философии определяется тем, что он — уже профессиональный философ, но все еще и мудрец, не связанный ограничениями, накладываемыми на специалиста техникой отдельной дисциплины, и склонный рассматривать даже самые отвлеченные умозрительные проблемы с точки зрения их непосредственной жизненной значимости.

Очерк литературной деятельности Платона. Платон начинает писать в том жанре прозаических сочинений, который к началу 90-х был наиболее развит и распространен, — в жанре судебной речи: «Апология Сократа» — первый законченный и дошедший до нас текст Платона, который был опубликован ок. 392 г. «Апология» отличается несомненным литературным совершенством и в ней сформулированы основные установки Платона (о чем ниже). Ок. 386 написана речь «Менексена» — в жанре политической речи (надгробная речь, похвала афинянам, павшим за отечество). Затем (во 2-й пол. 380-х) Платон пишет эпидиктичекие (показательные) речи: три речи «Федра» на парадоксальную тему (похвала невлюбленному поклоннику и божественному безумию), шесть энкомиев (похвальных речей) Эроту и энкомий Сократу, вошедшие в «Пир».

Из этих речей написанная первой «Апология» намечает ту проблематику, которая становится центральным предметом размышлений Платона: несовместимость индивидуальной добродетели и существующего государственного устройства. Здесь же в «Апологии» Платон обнаруживает свою пифагорейскую ориентацию, делая Сократа прямым инструментом божествественной воли и излагая его устами учение о бессмертии души.
Свои размышления о государстве Платон в неизвестной нам форме обнародовал еще до 392 года (когда были поставлены «Женщины в народном собрании» Аристофана, содержащие пародию на проект платоновского государства (571-710). Именно ради развития проблемы справедливости Платон обращается к жанру диалога, который уже разрабатывался сократиками, но который еще не имел устоявшихся форм: его зачаточная форма, возможно отражена в «Апологии» 20а2 — 20с3, где Сократ воспроизводит свой раговор с Каллием. Об том, что форма диалога установилась у Платона не сразу, свидетельствует «Горгий», первый вариант которого создается после 1-й Сицилийской поездки. Только постепенное оформление «школы Платона» во второй половине 380-х позволило найти ту литературную форму, которая на ближайшие двадцать лет оказалась продуктивной.

Чтобы задать для школы стилистический ориентир, Платон начинает писать диалоги, пересказанные самим Сократом или кем-то из его учеников, и содержащие рамку, в которой описывалось место действия и его участники, их характеры и реакция на ход беседы. В диалогах, пересказанных самим Сократом, специальное внимание уделяется состоянию благородного юноши, с которым Сократ беседует. Правила этой литературной игры предполагали отказ от изображения современности и разработку реальности ушедшего V века. Первый такой диалог, продолживший разработку темы справедливости и государства, — «Протагор». Здесь же мы видим, что тема политики существенно объединена с темой воспитания (в соответствии с общесофистической постановкой вопроса).

После этого Платон пишет рамку для «Менексена», вводит в общий ход беседы уже созданные речи «Федра» и «Пира», наряду с завершением «Пира» пишет «Федона», начинает работу над «Государством» как над пересказанным диалогом, создает «Евтидема», «Хармида» и «Лисида». Все эти диалоги (включая начало «Государства») рассчитаны на широкий круг слушателей (каковой и описан, например, в «Евтидеме» и «Хармиде»).

Однако параллельно с этим (начиная примерно с «Федона») в кружке Платона получает все более самостоятельное значение детальное обсуждение отдельных тем, имеющее интерес и значение преимущественно для членов кружка (в «Федоне» — четыре доказательства бессмертия души). В русле этой тенденции появляются диалоги «Менон» (подчеркнувший значение математики для школы Платона) и «Кратил» (с его учением о природе имени и о роли диалектики в правильном установлении имен), а «Теэтет» свидетельствует о том, что форма пересказанного диалога уже потеряла свое значение в качестве стилистического регулятива (воспроизводя беседу Сократа и Теэтета Евклид оговаривает прямую драматическую форму диалога без разъяснений «а я сказал», «а он заметил»): техника ведения беседы приобрела самостоятельное значение, а сами диалектические упражнения отпали неотъемлемой частью академического быта.

Об этом же свидетельствует и появление новой проблематики, проявившееся в тех же диалогах: природа знания (концепция знания-припоминания в «Федоне» и «Меноне», проблема природной правильности имени в «Кратиле», обсуждение тезиса Протагора «человек есть мера всех вещей» в «Кратиле» и «Теэтете»).

Параллельно с начала 380-х в Академии развивается (при непосредственном участии или только под влиянием самого Платона) литературное творчество других членов платоновского кружка, которые также пишут либо пересказанные диалоги («Соперники», «Эриксий»), либо используют прямую драматическую форму («Клитофонт», представляющий собой по существу речь Клитофонта в прямом драматическом диалоге; «Критон», включающий знаменитую просопопею — речь от имени самих Законов и самого Государства; «Лахета», «Алкивиала I», «Феага», «Гиппия Меньшего», «Иона», «Евтифрона»). Таковы тексты, созданные Платоном и его школой к началу 360-х годов.

Между 2-й и 3-й сицилийскими поездками Платон завершает «Государство», начинает «Законы» и пишет диалог «Парменид», подчеркнувший приоритетную роль критерия и инструментов познания. Обострение этой проблемы связано с появлением в Академии юного Аристотеля, который, продолжая писать и диалоги) вводит в школу Платона разработку новых жанров, позволяющих специально и систематически разрабатывать отдельные проблемы и дисциплины, а также регламентировать отдельные стороны школьной жизни (правила постановки вопросов, техника ведения рассуждений и диспутов, категориальный аппарат и инструментарий философии).

После 3-й Сицилийской поездки Платон задумывает монументальные трилогии, но только отчасти осуществляет свои замыслы: из трилогии «Тимей», «Критий», «Гермократ» второй диалог не завершен, последний — вообще не написан; из трилогии «Софист», «Политик», «Философ» написаны только первые два диалога. Сократ перестает быть ведущим участником беседы («Тимей» представляет собой монолог пифагорейца Тимея о создании мира и человека, «Критий» — монолог Крития об Атлантиде), а в «Законах» Сократа вообще нет. На диалогах этого периода сказываются новые требования к методической оснащенности философии, выдвигаемые в Академии Аристотелем. Единственный традиционный сократический диалог этого периода — «Филеб», где под именами Филеба и Протарха Платон вывел Евдокса и Аристотеля. С гибелью Диона (в 354) связано написание VII Письма — первой в европейской литературной традиции автобиографии, написанной первым европейским философом par excellence. Параллельно неведомые нам ученики Академии пишут Гиппия Большего, Гиппарха, Сизифа, Миноса, Демодока и ряд писем, а также «О добродетели» и «О справедливости».

 

Основные проблемы платоновской философии

П. поддержал основные тенденции предшествующей философии, возникшей в школе Пифагора, принципиально осознавшей свою предметную область в школе Парменида, получившей развитие в школах софистов, Сократа и сократиков. От пифагорейцев Платон унаследовал противопоставление божественной и человеческой мудрости, учение о бессмертии души и осознание необходимости должным образом воспитать философа и сформировать образ его жизни, поскольку душа не берет с собой на тот свет ничего кроме «воспитания и образа жизни» («Федон» 107d) . От Парменида противопоставление сферы подлинного бытия-ума сфере становления и связанного с ним мнения. От софистов и Сократа — необходимость «воспитывать людей» путем изучения определенного набора дисциплин, обеспечивающих переход от мира становления к миру подлинного бытия, а также специальное внимание к происхождение государства и права.

Исходное пифагорейское понимание философии как «любви к божественной мудрости» Платон трансформировал в образе Сократа, подвергающего испытанию человеческую мудрость по предписанию божества в Дельфах и на основании указаний божественного голоса: Сократ в этом отношении оказался таким же олицетворением философии, как демон Эрот, олицетворяющий вечное стремление находящейся здесь души к миру подлинного бытия и знания («Пир»).

 

Учение о душе и государстве

Сама человеческая душа сравнивается Платоном с колесницей, в которую запряжены белый и черный кони (благородное и низменное начало в человеке), управляемые возничим (разумом). Когда возничему удается смирить низменное начало, душа может подняться и вместе с богами созерцать подлинное бытие. Платон разрабатывает учение о самодвижной душе, и насчитывает помимо душ богов девять разрядов человеческих душ: мудреца, царя, практического деятеля, врачевателя тел, прорицателя, поэта и художника, ремесленника, софиста, тирана, а также души животных («Федр» 248 b-e).

Структура души может быть более строго описана на основании анализа трех ее начал, вожделения, пыла и рассудительности, которым соответствуют добродетели: здравомыслие, мужество и мудрость. Справедливость дает их согласование и в отдельной человеческой душе, и в государстве, которое устроено аналогичным образом: ради удовлетворения разнообразного рода людских потребностей в нем трудятся ремесленники, их защищают мужественные воины, а управляют всем мудрые правители-философы («Государство»). Поэтому душа и государство равно образуются с помощью правильно построенного педагогического процесса: его граждане получают благодаря искусству грамоты, пения и игры на кифаре элементарное мусическое и благодаря учителю гимнастики и врачу хорошее физическое воспитание, а лучшие по своим природным задаткам должны изучать военное и полководческое искусство, а также арифметику, геометрию, астрономию и музыку; венчает этот набор искусств диалектика, подводящая философов-правителей к постижению беспредпосылочного начала, или подлинного сверхсущего блага, каковое есть благо каждого отдельного существа, государства и мира в целом (там же, 504е-511е) и позволяющее им справляться с искусством закондателя и судьи. В отличие от них мнимые искусства, или негодные сноровки (рассмотренные в «Горгии»), вредят телу (поваренное и косметическое) и душе (софистика и риторика).

В зависимости от того, какие начала в нем доминируют, государство может быть правильным (монархия и аристократия) или неправильным (тимократия, олигархия, демократия, тирания). Образцом всякого государства служит жизнь прежних поколений при Кроносе, когда родом людей управляло божество посредством демонов, пасших отдельные группы людей, и не было ни войн, ни раздоров, но все имели возможность философствовать («Политик» 271с-272с). Но живущему «в царстве Зевса» Платону приходится в «Законах», во-первых, рассмотреть исторически существовавшие типы государственного устройства (Спарты, Крита, Илиона, дорийцев, Лакедемона, Персии, Аттики — I 625с-628а, III 682а-701d); и, во-вторых, продумать чрезвычайно подробное законодательство, которое хотя и опираются на основные принципы мысленно выстроенного Платоном идеального государства — добродетель и справедливость, однако вносят в прежний мысленный проект существенные коррективы.

Три основные начала души рассматриваются теперь Платоном как нити, за которые божество дергает людей-кукол ради неясной им цели (I 644d-645с; VII 803с-804b). Платон значительно подробнее регламентирует воспитание начиная с младенческого возраста, но диалектика, венчавшая иерархию наук в «Государстве», исчезает (VII 788а-820е). Наконец, Платон подчеркивает наличие не только добрых, но и злых побуждений в индивидуальной человеческой душе и постулирует существование злой души для мира в целом (X 896с-897а). Результатом этого оказывается в тонкостях продуманная система наказаний и полное отрицание индивидуальной инициативы, не санкционированной законом.

 

Иерархия бытия

Основная идея Парменида, противопоставившего мир истинного бытия и становления, нашла у Платона разработку в виде ряда иерархических структур. В «Пире» рассмотрена иерархия красоты, уводящая нас от плотской красоты к красоте души, нравов и обычаев, наук и прекрасного самого по себе, выше которого только благо, и к которому причастны все прочие виды прекрасного (210а-211с). В «Федоне» (108с-111с) здешней земле (подобию) противопоставлена истинная (образец). В «Государстве» (50ба-517с) бытие, ум, образец, идея в качестве прекрасного подчинены благу, которому в чувственном мире соответствует Солнце. В «Тимее»: благой демиург, тождественный со сферой ума-парадигмы, представляющей область нетварного вечного бытия, творит (рождает) мировую душу и поручает богам создание отдельных душ, осуществляя тем самым переход к сфере становления и времени. Здесь же идет речь о материи, которая понимается как необходимое посредство между миром вечного ума-образца и подчиненного законам необходимости мира времени и становления.

Платон ясно показывает, что зло возникает в тварной природе и тогда уже становится самостоятельной силой. Поразительна четкость, с какою он фиксирует этапы своих размышлений: Бог был благ и потому создал мир («Тимей»); когда сотворенный мир остается сам по себе, он проявляет самовольное бесчинство («Политик»); но это не значит, что Бог перестает опекать мир: просто в мире, как и в человеке, нужно говорить скорее о двух душах: доброй и злой («Законы»).

Критерий и метод познания. Догматическое изложение всех этих вопросов не удовлетворяет школу Платона и в ходе академических дискуссий возникает потребность установить онтологический и гносеологический статус тех вечных образцов, к которым относится и идея красоты, и превосходящая ее идея блага, а также идеи-образцы для всего чувственного мира. В связи с этим уже в «Теэтете» Платон, анализируя мир мнения и поверженность человека в стихию ощущений, когда каждый оказывается мерой всех вещей, их существования и несуществования, — говорит о некоем странном существовании небытия, или становлении бытия, благодаря которому наряду с неправильными мнениями возможны и правильные.

Критерий, позволяющий правильно ориентироваться в этом мире объективных чувственных данностей, П. задолго до Канта формулирует так:

«...не во впечатлениях заключается знание, а в умозаключениях о них, ибо, видимо, именно здесь можно схватить сущность и истину, там же — нет» («Теэтет» 186d). Ни ощущения, ни правильные мнения, то есть представления, возникающие в нас благодаря восприятию чувственной или мысленной данности, ни объяснения в связи с правильными мнениями не дают нам еще знания как такового, хотя они и необходимы для подступа к нему. Над ними стоит рассудочная (дискурсивная) способность, а ее превосходит созерцающий подлинное бытие ум. Этой иерархии познавательных способностей соответствуют инструменты познания: имя, словесное определение, мысленный образ вещи, то есть возникающее в нас представление о ней, или ее идея, независимое от нас бытие которой от века мы предполагаем; пользуясь ими и составляя суждения, душа сама с собой ведет разговор об этом и стремится подойти к подлинному бытию; но когда проблема критерия и метода достижения знания выходит на первый план, тогда оказывается, что общих прекрасных рассуждений о диалектике, подводящей нас к подлинному бытию, недостаточно.

Из «Кратила» мы узнаем, что диалектиком называется тот, кто умеет задавать вопросы и давать ответы (390с). В «Государстве» Платон говорит о том, что «диалектика подобно венцу находится над всеми знаниями» (534е); что «диалектиком называется тот, кто постигает понятие каждой сущности» (534b). Но о «диалектическом методе» (533с) мы узнаем только, что он, освобождаясь от предположений, подходит к самому исходному принципу каждой вещи, высвобождает око нашей души, как бы зарывшееся в некоей варварской грязи, и влечет его ввысь. Но как он это делает, в чем, собственно, состоит этот метод и как мы постигаем сущность каждой вещи, мы ниоткуда не узнаем.

Не лучше обстоит дело и с идеями. До «Парменида» Платон ни разу не говорит об идеях систематически, а в «Пармениде» он вынужден приступить к обсуждению проблем, возникших в ходе школьных дискуссий относительно онтологического статуса идей и их гносеологической функции. Но, во-первых, неясно, у каких здешних вещей-подобий есть идеи-образцы, у каких нет. Например, мы можем говорить об идее подобия и неподобия; но предположить для сора или грязи «существование какой-то идеи было бы слишком странно» («Парменид» 130с-d). Проблема существования идей вызывает множество и других трудностей. Вещи не могут приобщиться к идее в целом, потому что они раздробят ее; не могут приобщиться и к ее части, поскольку тогда единая идея окажется многим. Если мы принимаем, что общим между великими предметами будет некая идея великости, то сами великие вещи и идея великости должны иметь в качестве общего между ними еще некое великое, и мы таким образом будем вынуждены бесконечно умножать число промежуточных сущностей. Многие вещи должны быть причастны сразу нескольким противоположным идеям: например, нечто малое—больше своей части, и то, к чему добавляется малая часть малого, становится больше, а не меньше прежнего.

Вызывает затруднение и само понимание идеи как образца: вещи не могут уподобиться ей в главном, то есть в том, что она — идея. Идеи соотносятся с идеями и как таковые подобны одна другой, а не вещам; точно так же и вещь в качестве вещи будет подобна другой вещи, но никак не идее. Поэтому обладая опытом вещей мы ничего не сможем екать об идеях, а от идей никак не перейдем к вещам.

Рассматривая все эти вопросы в «Пармениде», П. говорит о необходимости сохранить идеи для рассуждения и сохранить диалектику как основной метод упражнения в философии. Но отсутствие у него строгой системы рационального знания все более остро ощущалось и в Академии, и им самим. С появлением Аристотеля критика идей принимает сокрушительный характер, а после сведения им диалектики только к области вероятностных рассуждений Платон в «Законах» изымает ее из образовательной программы и начинает искать верифицируемый метод философского исследования.

Но Платону плохо даются онтологически ненаполненные конструкции. В «Софисте» и «Политике» он разрабатывает метод диерезы: разделения рода до неделимых далее видов, в основе которого лежит не технический прием, а пристальное вглядывание в сущность вещи, при котором, по замечанию Аристотеля (I Анал. 1, 31), то, что должно быть показано, постулируется, и которое есть как бы бессильный силлогизм. В «Филебе» Платон предлагает глубокомысленный метод смешения, при котором все, допускающее больше или меньше, рассматривается в своих проявлениях как то или иное сочетание беспредельного и предела. Но он не мог победить в споре с Аристотелем, подвергшим эти методы сокрушительной критике, специально рассмотревшим всю сферу языковых выразительных средств и создавшим соответствующие науки (топику, аналитики, риторику, учение о языковом выражении и категориях). При этом победа Аристотеля была всего лишь одним из явлений школьной жизни Академии при жизни ее первого схоларха.

Платон четко продумал и письменно зафиксировал два своих грандиозных проекта: идеальное государственного устройства и законодательство, которому «вряд ли когда-нибудь выпадет удобный случай для осуществления» («Законы» 745 е). Он подвел итог опыту предшествующей философии и заново создал ее как узнаваемый феномен европейской культуры. Параллельно с этим он создал философскую школу и противопоставил ее софистическим и риторическим школам. Школа Платона единственная просуществовала до конца античности (закрыта эдиктом Юстиниана 529 года), затем платоники продолжали непрерывно учить вплоть до Х века в Каррах (в Месопотамии, недалеко от Эдессы). Тем самым платонизм вместил и сохранил все реальные достижения античной философии не только для западного средневековья и Византии, но и для арабо-мусульманской традиции, и тем самым обеспечил сущностное единство не только античной, но и всей европейской мысли.

 

Издания:

лучший греч. текст в серии Collection Budé (Paris, Les Belles Lettres, 1921–).

Издание Трасилла воспроизведено в Оксфордской университетской серии (ed. I. Burnet, t. 1-5, 1956-1962).

См. также в серии Loeb Classical Library: v. 1-12, Cambridge (Mass.), 1921-1966.

Русск. перев. в серии «Философское наследие» (Сочинения под ред. А.Ф.Лосева и В.Ф.Асмуса. М., Мысль, т. 1-3, 1968-1972.
Диалоги под ред. А.Ф.Лосева. М., 1986 — есть переиздания).

 

Общие работы:

Соловьев Вл., Платон / БЕ, т. 46, с. 837-851; Leisegang H., Platon / PWRE 20, 1950;

Guthrie W.K.C., A history of Greek philosophy, IV-V. Cambridge, 1975-1978;

Лосев А.Ф., История античной эстетики. Т. II-III. М., 1969-1974.

 

Анализ античных источников о жизни Платона:

Riginos A.S., Platonica: the anecdotes concerning the life and writings of Plato. Leiden 1976.

 

Сводка материалов об Академии:

Billot M.-Fr., Académic (topographic et archéologie) помещена в качестве приложения к I тому Dictionnaire des philosophes antiques.
P.: Editions du CNRS, 1989, p. 693-789 (с. 780-787 специально посвящены Платону и его школе в Академии).

 

История «Платоновского вопроса»:

рассмотрена в книге: Tigerstedt E.N., Interpreting Plato. Uppsala, 1977 (Stockholm Studies in History of Literature, 17).

 

Хронология:

Thesleff H., Studies in Plato chronology. Helsinki, 1982 (Commentationes Humanarum litterarum, 70);

Idem, Platonic Chronology // Phronesis 34, 1989, p. 1-26.

 

Словари:

Ast F., Lexicon Platonicum. В., 1835-38 (repr. Bonn, 1956); Brandwood L., A word index to Plato. Leeds, 1976.

 

Библиография:

Brisson L., Ioannidi H. Platon 1975–1980 // Lustrum 25, 1983.

Brisson L., Ioannidi H. Corrigenda // Lustrum 26, 1984, p. 205–296.

Brisson L., Ioannidi H. Platon 1980–1985 // Lustrum 30, 1988.

Platon 1985–1990 // Lustrum 34, 1992 (с добавлениями к предыдущим выпускам).

Platon 1990–1995 // Lustrum 40, 1998. Начиная с августа 1992 года библиографические
бюллетени выпускает International Plato Society.